Довоенные проблемы 30-ой танковой дивизии 14-го механизированного корпуса были типичны для всей массы развертывавшихся бронетанковых войск Советского Союза. Хотя и были свои существенные отличия. Подразделения дивизии не имели сложностей с казарменным фондом, учебными аудиториями, стационарными мастерскими и даже оборудованным полигоном.
А командир дивизии был назначен полковник Семен Богданов, который еще недавно считался участником антисоветского заговора и обвинялся по статье, где высшая мера была обычным явлением. Кроме того полковник Богданов не был окончательно прощён советской властью и в его личном деле имелась соответствующая пометка.
Кадровые проблемы приграничной танковой дивизии
Поэтому подбор комиссара для дивизии затянулся надолго. Начальству нужно было найти золотую середину, такого политработника, который бы сумел бы присматривать за комдивом, в то же время, не разрушая структуру управления дивизией. Временно обязанности комиссара выполнял призванный секретарь одного из брянских райкомов военный инженер 2 ранга Василий Макаров, помощником которого был заместитель начальника отдела пропаганды дивизии батальонный комиссар Шарафей Газатулин.
Несмотря на отсутствие высшего политического руководства дивизии, политическая учеба и организация досуга красноармейцев в 30-ой танковой дивизии было практически единственным, что не требовало улучшения. Со всем остальным было всё гораздо хуже.
Например, из 9507 командиров и бойцов 30-ой танковой дивизии комиссия предлагала откомандировать 423 человека негодных к строевой службе по медицинским показателям, неграмотных и малограмотных 435 человек, не владеющих русским языком в начальной степени 833 человека. Также откомандировать бывших под судом и репрессированных 311 человек, не подлежащих воинской службе по национальному признаку в приграничных округах 71 человек. Итого, по справке, подписанной старшим батальонным комиссаром Александром Федоровым, требовалось срочно заменить 23% численности танковой дивизии. Следует понимать, что справка была подписана 20 июня 1941 года и никто, никого уже не успел откомандировать.
В 30-ой танковой дивизии были опытные командиры полкового и батальонного уровня, а уже роты и взводы не могли полноценно управляться из-за отсутствия необходимой компетенции у среднего командного состава. Старшины в дивизии на 90% были возрастные и даже имели опыт боевых действий, зато более 50% сержантов и ефрейторов не имели должных знаний и практики, а 35% плохо владело русским языком. Только 27% водителей танковой дивизии имели твёрдые навыки управления автомобилями.
Более 80% трактористов не имели опыта буксировки тяжелых артиллерийских систем, состоящих на вооружении 30-го гаубичного полка (в/ч 9527). 100% командиров-связистов 30-го отдельного батальона (в/ч 9477) прибывших после развертывания бригады в дивизию были специалистами по проводной связи и ничего не понимали в армейских рациях, которых у танковой дивизии тоже был некомплект более 50%.
Комиссия для полковника Богданова
Когда читаешь подобные справки, составленные перед самой войной, а их практически можно найти по каждому механизированному соединению РККА осознаешь, что, скорее всего, советское руководство развертыванием механизированных частей с очень ограниченной боеспособностью пыталось ввести противника в заблуждение, а возможно и напугать. Когда читаешь просьбы различных служб и понимаешь, что в дивизии не было практически ничего, чтобы вести успешные боевые действия, совсем по-другому смотришь на все события 22-28-го июня 1941 года, в которых участвовало соединение полковника Богданова.
В комиссии были политработники, которые пытались уговорить командиров написать компромат на командира дивизии, якобы он своими действиями ведет к подрыву боеспособности части. Но к чести танкистов такие заявления не написал никто, даже многочисленные политработники дивизии. И сразу же появилась докладная о низком уровне политической работы и пропаганде в 30-ой танковой дивизии. А также донесение, что в составе политработников дивизии есть несколько человек, привлекавшихся к уголовной ответственности, имеющих репрессированных родственников, а также два младших политрука по своей национальной принадлежности не имеющих право служить в пограничном военном округе.
Техническая часть комиссии установила стандартное для большинства танковых дивизий положение. Из предусмотренных 62 тяжелых и 210 средних танков, а также 44 легких и 54 химических танков имелось в наличии 211 танков Т-26, которые к июню 1941 года годились только как учебные машины. Из них благодаря недосыпу и энергичности помощника командира по технической части майора Леонида Иванова 189 боевых машин, могли быть выведены из парка для формирования походной колонны. Но моторный ресурс 40% исправных танков составлял 8-15 часов, а запасные двигатели в дивизию не поставляли с момента её формирования.
Как смогла дивизия с такой готовностью, хоть ненадолго, но остановить немецкие танки в продолжении, там же и о странном налёте на Пружаны в последние мирные минуты 1941 года…
Читайте также
- Брестское направление 1941. Польский военный городок для советских танкистов
- Брест-1941. Секретная стройка в Брестской крепости
- Брест-1941 Уникальный подземный объект
- Брест-1941. Секреты подземного строительства
- Брест-1941. Напрасный рейд капитана Колесникова
