Несмотря на то, что штаб 49-ой стрелковой дивизии был атакован немецкими диверсантами, командир дивизии полковник Васильев не пострадал. Хотя засада поджидала его возле дома.
Театр спас жизнь комдиву
Константин Васильев вечером 21 июня 1941, по приглашению начальника Брестского гарнизона генерал-майора Попова был в областном центре, на спектакле Минского театра оперетты «Мадемуазель Нитуш». Оперетта закончилась ближе к полуночи. Полковник хотел ехать в часть сразу, но прислушался к совету командира Брестского укрепленного района генерал-майора Пузырева, который напомнил о ночных нападениях на одиночные автомобили, которые участились с начала июня. Пузырев даже предложил полковнику переночевать у него на квартире, неподалеку от городского рынка. Но Васильев счел это неудобным и они с водителем, который был уроженцем Брестского района, решили до утра посидеть в круглосуточном буфете на станции Брест-Центральный.
Они выехали за десять минут до начала артиллерийского обстрела. Дорога, которая шла параллельно границе была хорошего качества и позволяла ехать на большой скорости. Но, когда до Высоко-Литовска оставалось около двадцати километров, они увидели на дороге убитого командира и расстрелянный мотоцикл. Рядом стояло две полуторки с бойцами пулеметного батальона Брестского укрепленного района.
Полковник Васильев принял решение прочесать близлежащий лес в поисках диверсантов, расстрелявших мотоцикл с штабными курьерами. Но в лесу только обнаружили труп, одетый в форму старшины войск связи. При нем не было ни документов, ни оружия. Скорее всего, это был один из нападавших. Командир дивизии приказал забрать труп с собой, чтобы показать начальнику разведывательного отделения капитану Фанифатову и начальнику особого отдела дивизии лейтенанту ГБ Монастырскому.
Проблемы штаба дивизии
Приехав в штаб, командир дивизии понял, что это не вооруженная провокация, которая может быть улажена путем переговоров с сопредельной стороной, а настоящая война, и к ней 49-ая стрелковая дивизия подошла максимально неподготовленной. После нападения диверсантов в штабе царила неразбериха, не могли никак найти начальника политотдела дивизии полкового комиссара Малкова и начальника штаба майора Степана Гурова.
Начальник штаба вскоре обнаружился, он был на станции и пытался связаться с Брестом при помощи надежной железнодорожной связи, но его попытка была безуспешной. По радиостанции была связь с военным аэродромом в Кобрине, где размещался штаб армии. Через радиостанцию летчиков командиру 49-ой стрелковой дивизии передали, чтобы радиостанция дивизии не вела передачи открытым текстом и информировали, что в расположении дивизии выслан делегат связи с охраной, который должен передать распоряжение для командира дивизии и набор шифров.
Неприкрытый узел обороны
Но последующие события сделали ожидание армейского делегата связи неактуальным. В штаб прибыл верховой из штаба 15-го стрелкового полка. Этот полк прикрывал направление Высоко-Литовска и занимал позиции за 9 узлом обороны 62-го Брестского укрепленного района. Этот узел обороны состоял из 10 современных дотов, вооруженных артиллерией и пулеметами и пяти пулеметными бетонными долговременными точками. Оборонительные сооружения были новейшего класса, построенные с применением большого количества арматуры и бетона. На половине сооружений уже были установлены орудия и пулеметы, а на остальных велись внутренние строительные работы. Даже в таком состоянии это были сооружения способные выдержать интенсивный артиллерийский обстрел и полностью перекрывающие направление Высоко-Литовска.
Гарнизоны этих огневых точек формировались из 18-го пулеметно-артиллерийского батальона. Главное это было не дать противнику подобраться с тыла. А тыловую позицию занимал батальон 15-го стрелкового полка, для которого военные строители подготовили две огневых позиции, соединенных ходами перекрытия. Здесь не было никаких стрелковых ячеек, которые, так любили советские маршалы начала войны, а были вырыты окопы полного профиля с оборудованными артиллерийскими, минометными и пулеметными позициями.
Стрелковый батальон, находящийся на позиции имел два противотанковых орудия восемнадцать ротных и батальонных минометов, восемнадцать станковых пулеметов. Имелся полуторный запас боекомплекта. Это была достаточно мощная сила способная держать оборону на позициях более суток. Но уровень боевой и оральной подготовки рядового и даже сержантского состава был крайне низкий. Именно 15-ый стрелковый полк больше всего пострадали от постоянных экспериментов с личным составом.
Из него было переведено больше всего опытных старослужащих и в него больше всего было направлено призывников, не знающих русского языка из Средней Азии. В большинстве своём они попали в стрелковые роты. Типичная картина июня 1941 года в 15-ом стрелковом полку, это молодой выпускник военного училища, пытающий втолковать взводу, состоящему из молодых загорелых парней, что он от них хочет. Не имея полигонной практики бойцы, которые отлично справлялись с хозяйственными работами в полку, оказались совершенно неподготовленные к интенсивному артиллерийскому налёту. Часть из них, побросав винтовки, залегли на дно окопа, а остальные бросились бежать подальше от обстреливаемой территории. Это и стало прологом трагедии 49-ой дивизии, но об этом в продолжении.
Читайте также
- Брест-1941. Южный маневр брестских пограничников
- Брест-1941. Семь отбитых атак на далёкой пограничной заставе
- Брест-1941.Тихая ночь на дальней заставе
- Пять новейших белорусских фильмов
- Брест-1941 Беспощадный трибунал генерала Пузырева
