Батальону конвойных войск, размещенному перед войной в Бресте, достались для охраны просто уникальные объекты.
Про тюрьму «Бригитку» мы уже писали, но в Бресте находилась еще одна необычная тюрьма, известная как «Краснуха», называемая так из-за цвета фасадов.
Это была самая современная тюрьма Советского Союза, так как она вводилась в строй по французскому проекту буквально за три месяца до начала Второй мировой войны. Огромный пятиэтажный комплекс был выстроен в центре города неподалеку от главного православного собора, торговых рядов и городского сада. Тюрьма включала в себя несколько сотен камер вместимостью в 2650 заключенных, хозяйственный блок, следовательский корпус, административный комплекс, спортивный клуб. К началу войны органы НКВД втиснули в камеры тюрьмы более 4000 подследственных и заключенных, забив под завязку одиночки, камеры смертников и карцеры.
Начальником тюрьмы был сержант ГБ Дмитрий Шафаростов, а начальником оперчасти капитан НКВД Леонид Пархоть. Всего в штат тюрьмы входило около сотни сотрудников, в основном «восточников», так в Западной Белоруссии называли прибывших специалистов из восточных областей БССР для укрепления местных кадров. Местных жителей оставалось в штате обслуживания не более 20 человек.
От города тюремный комплекс был огорожен кирпичной стеной высотой до четырех метров, а по углам размещались четыре вышки с прожекторами. Периметр тюрьмы охранял караул 132-го батальона конвойных войск в составе 25 человек.
В ночь на 22 июня 1941 года в тюрьме оставалось более 20 человек дежурной смены во главе с начальником тюрьмы Шафаростовым и стандартный караул. Сам Шафаростов уже 23 июня 1941 года находился в Минске и писал докладную.
По его свидетельству, тюрьму с самого утра обстреливали орудия, а персонал тюрьмы героически отбивался из пулеметов. Но когда в пять утра густые цепи немецкой пехоты подошли к тюрьме, доблестный сержант ГБ, предварительно согласовав с областным управлением НКВД, принял решение отступать вместе с персоналом и караулом в Кобрин.
Но организованного отступления не произошло, сам Шафаростов уехал на служебной машине, сотрудники тюрьмы частично разбежались по домам или присоединились к группам военнослужащих, покидающих город. Бойцов-конвойщиков подчинил себе майор Дородных, командир 84-го стрелкового полка, который пытался выстроить оборону в районе городской электростанции.
Но существует свидетельство, что персонал и охрана Брестской тюрьмы сбежала при первых артиллерийских разрывах. Примерно в пять утра к тюрьме пробрался Федор Ромма, первый секретарь Брестского районного комитета комсомола и одновременно заместитель командира Брестского районного истребительного батальона.
Дело в том, что в большом административном корпусе тюрьмы находился штаб и оружейная комната батальона. Бойцы-истребители постоянно привлекались НКВД для прочесывания пограничных территорий, для борьбы с контрабандистами и диверсантами. Две роты батальона насчитывали примерно 150 человек и вооружены были трофейным польским оружием, включая ручные пулеметы.
В тюрьме Дмитрий Ромма не обнаружил никого из охраны и персонала, а оружейная комната была перекрыта дверьми и решетками. Из камер доносился громкий гул и удары, заключенные пытались выломать двери камер. Перед началом войны Брест наводнили члены различных украинских националистических организаций, связанных с абвером. Их активно задерживали, часть из них находилась в тюрьме «Краснуха».
После бегства персонала, эта часть заключенных, чуть больше 50 человек, быстро организовалась, вскрыв вооруженную комнату. Некоторые из украинских боевиков возглавили уголовников, бросившихся громить магазины и кафе, усиливая панику. Но основные силы разбились на боевые тройки с пулеметами, устраивая мобильные засады на старших офицеров и покидающие город автомобили.
Складывается ощущение, что это были звенья хорошо проведенной операции. Что кто-то неведомый специально разместил большую часть задержанных украинских националистов в одной тюрьме, которая была покинута без малейшей попытки провести эвакуацию или ликвидацию особо опасных элементов. И именно в этой тюрьме, по якобы случайности, находился большой склад оружия.
По немецкому территориальному разграничению Брест и район отходили Украине, и украинские, освободившиеся из тюрьмы, стали костяком вспомогательной полиции. Эти полицейские уже 24 июня 1941 года принимали участие в конвоировании и расстреле военнопленных, советских и партийных работников. Федор Ромма, который был одновременно комсомольцем и специалистом по ведению партизанской и подпольной борьбы, наблюдал своими глазами поведение части сбежавших уголовников, которые встречали немецкие войска со слезами умиления и криками «Хайль Гитлер». Все это снимало сразу две камеры немецких пропагандистов.
Но немцы, тем не менее, уже к 27 июня 1941 года вернули обратно всех вырвавшихся уголовников в тюрьмы, предварительно расстреляв тех, у кого находили огнестрельное оружие. Ведь грабившие город уголовные элементы вошли в раж и начали активно отстреливаться от немецких патрулей.
Интересна судьба еще одного заключенного — бывшего полковника генерального штаба Российской императорской армии Алексея Ермолова. По свидетельству настоятеля храма полковник появился в доме священника до начала обстрела города. Непонятно, кто его выпустил ночью. Особенно это становится интересным, когда узнаешь, что Алексей Ермолов через несколько дней начинает работать в брестском СД.
Каким-то странным образом у него оказывается часть самого секретного архива НКВД: засекреченные списки, находившихся в городе и области специалистов диверсионной и партизанской деятельности. Сама версия, что Ермолов, якобы 22-го числа сходил в здание областного НКВД и набил мешок нужными бумагами, не выдерживает никакой критики.
Во-первых, самую значимую часть архива успел вывезти с одним из последних эшелонов старший лейтенант ГБ В. С. Курусь, а во-вторых, до полудня 22-го июня 1941 года в здании областного НКВД оборонялась группа чекистов во главе с лейтенантами ГБ Левоном Асатуряном и Николаем Субботиным. Они сжигали архив управления, одновременно отстреливаясь от штурмовой группы, а при выполнении задания оба застрелились, не желая попадать в плен.
По всей видимости, сверхсекретная часть архива НКВД была заранее похищена и перепрятана в условленном месте, что еще раз свидетельствует об очень мощной резидентуре абвера на территории БССР. Но к этой теме мы еще обязательно вернемся.
А полковник Алексей Ермолов работал в брестском СД вплоть до июля 1944 года, руководил отделом, занимающимся внедрением в подполье и партизанские отряды агентов, имел в 1943 году звание штурмбаннфюрера СС и несколько наград. Ермолов был застрелен в мае 1945 года в районе Вены.
Несмотря на тонны материалов опубликованных и переведенных свидетельств из немецких архивов Брестская крепость, как и… Read More
Советское кинопроизводство было одним из крупнейших в мире. Кино в Советском Союзе выпускалось разноплановое, а… Read More
Самое поразительное в событиях июня 1941 года на Брестском направлении Западного особого военного округа –… Read More
Накануне войны, наиболее мощными частями противоздушной обороны Кобринского бригадного района ПВО были зенитно-артиллерийские дивизионы, прикрывавшие… Read More
К полудню 22 июня 1941 года у 4-ой армии РККА, прикрывавшей Брестское направление, появился запасной… Read More
События 22-го июня в районе под Брестом связаны с определенными стереотипами. Большинство современных исследователей заостряют… Read More