На начало артиллерийского обстрела в 3.15 утра 22 июня 1941 года в казарме 132-го отдельного батальона НКВД в Брестской крепости могло находиться 92 бойца из состава части, а также 6-9 человек из состава спецконвоев НКВД. А также, минимум один гражданский человек, киномеханик Брестского клуба железнодорожников, бывший подпольщик КПЗБ Семен Броверман.
Семена пригласил политрук для показа вечером фильма «Мы из Кронштадта», так как штатный киномеханик батальона уехал в краткосрочный отпуск, а запасной, будучи еще и водителем, уехал с командирами и политработниками в Кобрин. Бровермана, живущего в деревне на восточной окраине Бреста, должна была завести домой в 5.00 машина, следующая в Пружаны. Впоследствии Семен дойдет с остатками 132-го конвойного батальона НКВД до самого Гомеля, где получит назначение в отдел пропаганды армии.
Отступить или обороняться?
После страшного пробуждения дежурный взвод выдвинулся в район Бригитской тюрьмы, в самой казарме начались споры. Одна часть бойцов считала необходимым прорваться к городской тюрьме для укрепления караула, а вторая, более малочисленная, настаивала на нахождении в казарме. Споры были связаны с тем, что самым старшим командиром в расположении 132-го конвойного батальона оставался заместитель политрука Шимос Шнейдерман (это было сержантское звание политработников). Поэтому не все сержанты готовы были признать его, как полноценного командира.
Шимос был человеком безусловной храбрости и даже определенной фанатичности. Он не мог не понимать, что его одновременно, еврея, сержанта НКВД, политрука немцы не пощадят. А спастись — был достаточно большой шанс, так как вплоть до 9.30 утра тем, кто стремился выйти из крепости, это удавалось. Преимуществом обороняющихся был достаточно внушительный арсенал ручных пулеметов: почти полсотни единиц, наличие снайперских винтовок и несколько опытных пулеметчиков. Недостатком являлось отсутствие командиров, небольшое количество патронов, половину боекомплекта увезли с собой бойцы, отправленные на операцию по выселению антисоветских элементов. А пополнить запасы должна была машина, отправленная на окружные склады в Оранчицы (Пружанский район).
Но уже в 4.20 утра большинство бойцов покинуло казарму, используя плотный дым горящих бочек со смазочными материалами. Десять автомобилей были припаркованы к внешней стороне казармы. Бойцам НКВД, чтобы они не смешивались с другими частями гарнизона, были пробиты выходы из кольцевой казармы прямо на берег Мухавца. Поэтому, чтобы выбраться из цитадели, им не надо было бежать к воротам. Воспользовавшись большой задымленностью и имея возможность создать значительную плотность пулеметного огня, группа из 45 человек практически без потерь вырвалась из крепости, чуть правее нынешнего главного входа в мемориальный комплекс. И там по берегу Мухавца пробралась в город, в район городского сада, по пути обстреляв немецкие штурмовые десантные лодки.
Но попасть в тюрьму им не удалось: на развилке возле Московского шоссе их перехватил майор Александр Кузнецов, командир 17-го пограничного отряда и включил их в свой отряд, состоящий из роты связи, комендантского взвода, штабных работников и пяти грузовых автомобилей. Пополнению с десятком ручных пулеметов был бы рад любой командир. Но бойцы НКВД не знали, что поступили в распоряжение человека, который не имел право командовать, мало того, уже 23 июня 1941 года он мог стать заключенным в тюрьму «Бригитки».
Командир пограничного отряда находящийся под следствием
Майор Кузнецов А.П. перед самым началом войны попал в трагическую ситуацию. Обладая собственными данными, через свой разведывательный отдел и многочисленную агентуру из лица контрабандистов, которые умели приспосабливаться к любой власти, он решил их лично довести до командующего 4-ой Армией, прикрывающей границу генерал-майора Коробкова. Разведывательный отдел пограничников 16 июня предупреждал о начале крупномасштабной воинской операции ориентировочно 21-22 июня 1941 года. Услышав это, генерал-майор начал орать на Кузнецова, грозить пистолетом, а затем вызвал дежурного по особому отделу лейтенанта Г.Б. Ершова и приказал арестовать командира брестских пограничников.
Только обращение командования отряда к командиру пограничных войск генерал-майору Богданову и наркому НКВД БССР Лаврентию Цанаве помогло вернуться спустя сутки майору Кузнецову домой. Но армейские особисты пишут рапорт начальнику 3-го Управления НКО СССР комиссару 3-го ранга Анатолию Михееву. Неясно, каким путем шел этот рапорт, и кто был лично в нем заинтересован, но уже вечером 20 июня 1941 года заместитель наркома НКВД подписывает приказ об отстранении от должности командира 17-го пограничного отряда НКВД майора Кузнецова и военкома, батальонного комиссара Ильина и назначении по их делу особой ведомственной проверки.
Утром 22 июня формально командование пограничных войск оставалось без руководства. А еще 21 июня 1941 года 2-ой батальон 23 мотострелкового полка НКВД был выведен из-под оперативного подчинения 17-го пограничного отряда. Этот батальон использовался в качестве маневренного усиления пограничников, но, по распоряжению из Москвы, срочно передислоцировался в Кобрин на охрану управления армии. Хотя недостатка войск в гарнизоне Кобрина не было.
Конвоиры-пограничники
Майор Кузнецов всю субботу тщетно пытался дозвониться до штаба армии, до штаба пограничных войск БССР, до наркомата НКВД БССР. На свой страх и риск он объявил боевую тревогу пограничникам в 3.00 утра 22 июня 1941 года. Уже к 4.00 утра в штабе находилось около 200 человек, был открыт небольшой арсенал. Пограничники винтовки и патроны раздавали и сотрудникам военкоматов, командировочным и членам районного и городского истребительных отрядов. Первоначально майор Кузнецов планировал занять оборону по дороге ведущей в крепость. Там около пяти утра он встретил отряд 132-го конвойного батальона НКВД без командиров. Дорога от кольцевой казармы до того места, где размещался штаб пограничников, быстрым шагом занимает около часа. Значит, бойцы конвойного батальона двигались или очень быстро или вышли из своей казармы не позднее половины четвертого, в самый разгар обстрела. К штабу 17-го отряда прибежали и два командира: лейтенант и младший политрук из 132-го батальона НКВД, которые проживали где-то рядом.
Майор Кузнецов принимает решение выдвигаться на северо-восток к сортировочной железнодорожной станции. Предварительно на своей легковой машине он отправляет на восток знамя 17-го пограничного отряда, секретные документы, орден отряда и личные дела штабных работников. Ценный груз сопровождали старший политрук Смыслов Николай, младший политрук Колесников Аркадий, за рулем был библиотекарь отряда, техник-интендант Николай.
Но по свидетельству командира истребительного батальона, который контролировал выезд из Бреста в Минск, до 12.00 такой автомобиль город не покидал. После войны майор Кузнецов пытался разгадать загадку пропавшего знамени, но так ничего и не узнал. Журналист Олег Татун в конце 80- х годов, исследуя события 22-23 июня 1941 года в Бресте нашел свидетеля. Этот человек помнил, как машину М-1 защитного цвета обстреляли из автомата перед Кобринским мостом, и она уехала по направлению к Суворовскому мосту. Но больше ничего выяснить не удалось.
Оставшиеся документы было поручено уничтожить интенданту 3-го ранга Журавлеву. Ему же предписывалось раздать оружие военнообязанным и, захватив рацию, на грузовом автомобиле покинуть город, направляясь к Жабинке.
Сам отряд пограничников с 10.00 до 14.30 отражал атаки вначале разведывательных групп, а затем моторизированных частей 4-ой танковой дивизии, которая наступала в этом направлении. Из-за смелых действий пограничников смогли уйти несколько составов по направлению Барановичи, включая три пассажирских, литерный и два служебных. Последний состав ушел в 14.00. на нем уезжали почти сорок бойцов НКВД из 132-го конвойного батальона. Но проехать удалось только двадцать километров до станции Жабинка, далее путь был разрушен. Но зато тут они встретили делегата связи, который им передал, что в Кобрине находится командир батальона капитан Костицин, а также подразделения, ранее охранявшие тюрьмы в Пружанах и Кобрине. Отряду, прибывшему из Бреста, предписывалось принять под охрану стратегические железнодорожный и автомобильный мосты через Мухавец в районе деревни Петровичи……
Ну о тех, кто был в ночь на 22 июня в карауле городской тюрьмы и как были не взорваны мосты стратегического назначения мы поговорим во второй части.
Читайте также
- Контр-адмирал сорвавший планы Гудериана в районе Бреста
- Беспощадные конвоиры Брестской крепости — 2 (Отчаянный бой у старинной тюрьмы)
- Горящие «Юнкерсы» над Брестской крепостью
- Брест 1941. Забытый подвиг военных строителей.
