Тюрьма Бригитка, которая волей своего расположения стала одним из первых очагов сопротивления в Брестской Крепости, объект, заслуживающий, чтобы его подробно описали. Построена она была в 1623 году как монастырь монашеского ордена бригиток, но после разрушения средневекового Бреста перестроена для нужд крепости.
Дзержинский и Бандера сидели в карцерах брестской Бригитки
Русские военные инженеры оценили и качество постройки и толстые метровые стены: все монастыри старинного города несли и дополнительную оборонительную функцию. В корпусах в два и три этажа был обустроен арсенал и казармы, комплекс получил название Бригитские казармы. Во время антироссийского восстания Кастуся Калиновского 1863-1864 бывший монастырь был переделан в военно-исправительную тюрьму. В монастыре была развитая подземная часть, которая позволила оборудовать почти восемьдесят карцеров с трудными условиями содержания.
Позже тюрьму переделали в пересыльную. В неё попадали политические преступники и рецидивисты, отсылаемые в Сибирь. Здесь трижды сидел и шляхтич из-под Минска Феликс Дзержинский, чей портрет до сих пор украшает многие кабинеты силовых структур как Беларуси, так и Российской Федерации.
Во времена второй Речи Посполитой поляки здесь содержали самых опасных украинских националистов, включая Степана Бандеру. Перед взятием Бреста Гудерианом в 1939 году польские судебные власти выпустили из крепостной тюрьмы всех политических преступников, в то же время уголовников, которые размещались в новой городской тюрьме в самом центре Бреста, передали немецким властям. А те в свою очередь сдали преступников двух десятков национальностей советским военным властям.
Но тюрьма Бригитка недолго пустовала. Уже к концу сентября она начала заполняться польскими полицейскими, жандармами и бывшими тюремными надзирателями. Сюда же посадили и быстро пойманных лидеров украинских националистов. К 22 июня 1941 года во втором корпусе тюрьмы №23, именно так стала называть Бригитка, могло находится от 700 до 1000 заключенных, осужденных по тяжелым статьям за антисоветскую деятельность.
Последняя осада бывшего монастыря
В июне 1941 года в тюрьме ожидал расстрела будущий первый католический кардинал независимой Беларуси Казимир Свентак, один из основателей «Лиги украинских фашистов» Петр Кожевников и руководитель Брестского районного подпольного комитета Армии Краевой Станислав Лисецкий. Именно эти люди оставили свои воспоминания, и из их слов мы можем реконструировать события, происходившие ранним утром 22 июня 1941 года в районе старинного монастыря, превращенного в тюрьму.
Судя по всему, из всех тюрем, находившихся под ударом в первые часы войны, персонал следственной тюрьмы Брестского областного управления НКВД действовал наиболее профессионально. Поначалу никто не мог ничего понять, и следователь МГБ, производивший ночной допрос Кожевникова, выбежал в коридор, оставив обвиняемого одного в кабинете. Но потом пришел невозмутимый надзиратель и увел его в камеру, несмотря на близкие разрывы и активную стрельбу.
Ночью в тюрьме оставалось примерно два десятка человек тюремного персонала и следователей, а также шестнадцать человек конвойного караула. Кроме пистолетов и винтовок, на всех имелось три ручных пулемета и снайперская винтовка. В первые часы боевых действий начали действовать особые инструкции НКВД, и на помощь уже осаждённой тюрьме пришел дежурный взвод, находящийся в полной боевой готовности на случай непредвиденных обстоятельств. Возглавивший подкрепление политрук Владимир Бродяной не дошел до тюрьмы, а был контужен в районе Бригитского моста, и взвод возглавил заместитель командира.
Подкрепление прорвалось в тюрьму, где надежно укрылось за толстыми монастырскими стенами. На стороне защитников было и то, что немцы произвели высадку штурмовой группы с десантных лодок еще до открытия огня, и поэтому ни орудия крупного калибра, ни реактивные минометы не стреляли по району тюрьмы. Здесь использовались только ротные 50-мм минометы и 37-мм противотанковые орудия, которые были малоэффективны против метровых стен, сложенных из так называемого «шведского кирпича», который использовался при строительстве в начале 17 века основных каменных строений Бреста.
Одновременно перед начальником смены следственной тюрьмы стояла непростая задача: что делать с заключенными, которых было невозможно эвакуировать. Инструкции на этот счет не допускали дополнительных толкований. Поэтому решение ликвидировать как можно больше специального контингента не было садисткой прихотью брестских надзирателей, а всего лишь четкое выполнение инструкций, разработанных на такой случай в НКВД БССР.
Герои выполнявшие служебные инструкции
Сейчас сложно узнать, сколько брестских заключенных было расстреляно в первые часы войны. Например, Кожевников вспоминал о горах трупов, лежавших во дворе, а Казимир Свентак всего лишь о нескольких расстрелянных у стены, замеченных им, когда немцы выводили заключенных к себе в тыл. Но документально гитлеровцы засвидетельствовали освобождение около 300 заключенных, что составляло около трети от находившихся в следственной тюрьме до войны.
Бой за Бригитскую тюрьму продолжался около пяти часов: все это время немцы не могли захватить бывший монастырь. Именно оттуда и пошла известная байка, растиражированная начальником штаба немецкой Четвертой армии, что старую крепость отчаянно обороняли части ГПУ.
Из обороняющих тюрьму в крепости не выжил никто. Есть пара надзирателей, отсидевшаяся в глубоких подвалах, а потом попавшая в плен, но их показания сомнительны и фрагментарны. Бывший польский поручик Станислав Лисецкий вспоминал, что наиболее активный плотный огонь велся с 4.30. до 9.30, но потом немцы подтянули пару тяжелых пехотных орудий, и все быстро закончилось.
В середине июля несколько десятков горожан привлекали для уборки трупов, яму с большим трудом выдолбили прямо на бывшем монастырском дворе. Среди убитых было несколько десятков человек в форме НКВД и около сотни гражданских лиц. Немцы своих убитых к тому времени захоронили в Бресте, неподалеку от православной церкви, на том месте, где сейчас стоит памятник святому Афанасию Брестскому.
Память — секрет примирения
Факт остается фактом: никто из бойцов караула Бригитской тюрьмы и дежурного взвода не выжил. В экстремальной ситуации они не растерялись и оказали достойное сопротивление, в отличие от своих сослуживцев по батальону, о которых пойдет речь в третьей части. Интересна судьба Казимира Свентака, которого немцы в 1941 году спасли от расстрела, а уже 1944 году советские войска вытащили его из камеры смертников Брестской городской тюрьмы, куда его посадило гестапо. Советская власть отменила расстрельный приговор беспокойному ксендзу и направила его в сибирские лагеря на 10 лет.
Во время войны и в послевоенное время монастырь фрагментарно разбирали на стройматериалы, потом его развалины попали в пограничную зону, а после, в конце 50-х годов прошлого века, взорваны саперами. Никто здесь не производил ни раскопки, ни поиски захоронений из-за неоднозначности этой братской могилы, где одновременно лежат жертвы, палачи, но в тоже время защитники крепости и люди, справедливо приговорённые к расстрелу. И сейчас вместо полноценных раскопок, с целью установления истины, здесь сотрудниками Брестского УВД садится яблоневый сад. И по моему мнению, территория бывшей Бригитской тюрьмы, самое место для памятника как 132 отдельному конвойному батальону НКВД, так и жертвам репрессий, и они должны стоять рядом в едином комплексе. Это будет лучшим свидетельством того тяжелого времени, которое нельзя оценивать по единому шаблону. Ну а о том, как воевали другие группы 132 конвойного батальона НКВД и почему его командиры уже 23 июня 1941 года с утра писали докладные в здании НКВД БССР в Минске, мы поговорим в третьей части статьи.
Читайте также
- Брест 1941. Забытый подвиг военных строителей.
- Беспощадные конвоиры Брестской крепости
- Брест 1941. Необходимое послесловие (1 часть)
- Последний бой командира Черного корпуса
