Единственный командир, бывший в ночь на первом этаже в помещении дежурного по 132-ому отдельному конвойному батальону НКВД, был младший политрук Владимир Бродяной. В нарушении инструкции он покинул свой пост и пытался пробиться к Бригитской тюрьме, но попал в странную подземную коммуникацию в районе Тереспольских ворот, о которой ранее не знал и встретил там незнакомого сержанта ГБ.
Для младшего политрука было в диковинку, что по подземным коридорам, по которым они медленно двигались со своим спутником, можно было планировать посещение Северного укрепления и даже выйти за территорию крепости, оставаясь невидимым для врага. Ему очень хотелось спросить у сержанта, о том, почему данная коммуникация не используется в самый необходимый момент: для переброски подкреплений, боеприпасов, эвакуации из крепости раненых, женщин и детей.
Но мрачная внешность сержанта ГБ и его безжизненные глаза отбивали всё желания лезть в секреты государственной безопасности. Нельзя сказать, что Владимир Антонович ничего не знал о подземельях старой крепости в Бресте. Он был молодой и общительный командир, любивший заглянуть в местные кафе и пивные, в которых бывшие хозяева евреи стали директорами и председателями кооперативов.
Советская власть до войны старалась не разрушать мелкое предпринимательство, из-за чего города Западной Белоруссии отличались от большинства советских городов большой сетью мелких магазинов и кафе. Поболтать о всяких городских легендах и новостях с молодым командиром НКВД, считал своей обязанностью любой местный торговец. В большинстве своём еврейское население Бреста хорошо относилось к РККА и не боялась НКВД из-за того, что уже были наслышаны о решении еврейского вопроса в той части Польши, которую оккупировал Третий Рейх.
Поэтому Бродяной знал десятки рассказов и о золоте францисканцев, и о царском золоте, ну и больше всего было «правдивых историй» о польской военной казне в золотых монетах, которую спрятали польские военные саперы в середине сентября, но так и не смогли её достать из-за стремительного наступления на Брест танковых дивизий Гудериана. Больше всего в подземелья с золотом верили бойцы, и это создавало определенные проблемы. Они старались самостоятельно обследовать любой новый проём, а это следовало пресекать.
После действий военных инженеров в 1940 году в Бресте начал быстро мелеть обводной канал и зарастать травой. Кроме этого пересохли все колодцы, которые еще выкопали польские военные для резервного снабжения водой, в случае выхода из строя водопровода. И одновременно с этими событиями крепость начала уходить под землю, особенно в районе цитадели, окружного госпиталя и армейского хлебозавода. Раз в неделю, а иногда и чаще открывались провалы вниз. От небольших отверстий, куда могла провалиться копытами лошадь, до огромных, куда мог упасть бронеавтомобиль.
Бойцы 132-го батальона конвойных войск НКВД с апреля 1940 года обнаружили пять новых провалов. Два из них были таких размеров, что туда мог спокойно забраться человек. А в одном даже исчез боец перед самым началом войны. Но те, которые довелось осматривать Бродяному, в ожидании военных строителей не отличались габаритами и ухоженностью. Но судя по всему, те подземные коридоры были второстепенными или не связанными с основным ходом, по которому шли младший политрук НКВД и сержант ГБ.
На всём протяжении этого хода ширина была не меньше двух с половиной метров и высота около двух метров. Сам ход тянулся не по прямой, а делал странные изгибы и повороты. Бетонные своды сменяли кирпичные, частью из крепостного кирпича и даже более старого тонкого с большим количеством раствора. Периодически встречались проемы, иногда закрытые металлическими дверями. Воздух был свежий и немного влажный.
Глубина переходов иногда менялась очень существенно, в нескольких местах даже были ступени из грубого тесаного камня. Перед одним из проемов закрытых металлической дверью сержант ГБ предупредил Бродяного, чтобы тот, оставался возле двери и ждал его в течение трех часов. Но если он не вернется к тому времени, тогда политруку следовало пройти до самого конца хода и возле решетки, открыть боковую дверь и выбраться в подвал ближайшего дома комсостава к Восточному форту.
Там найти в расположении зенитного дивизиона дежурного по части — лейтенанта Домиенко и передать ему записку, в дальнейшем поступать в соответствии с обстановкой. Сержант госбезопасности объяснил, что выход за территорию крепости является государственной тайной и самостоятельно он туда пустить политрука не может. При свете лампы сержант минут пять что-то быстро писал в блокноте с типографским шрифтом и пронумерованными страницами. Потом с усилием открыл тяжелую металлическую дверь и зашел туда, закрыв её за собой на какой-то засов.
Судя по звукам над головой, политрук батальона конвойных войск НКВД находился достаточно глубоко. Ружейная и пулеметная пальба были чуть слышны и доносились глухие разрывы мин. Но сержант ГБ вернулся раньше, чем обещал. Он был не один, вместе с ним был пожилой старшина с эмблемами электотехнических частей, которые ранее политрук вдел только на таблице в клубе. Они несли очень необычный ящик, судя по всему изготовленный из какого-то блестящего и легкого металла. Ящик был опечатан сразу двумя красными печатями…
Несмотря на тонны материалов опубликованных и переведенных свидетельств из немецких архивов Брестская крепость, как и… Read More
Советское кинопроизводство было одним из крупнейших в мире. Кино в Советском Союзе выпускалось разноплановое, а… Read More
Самое поразительное в событиях июня 1941 года на Брестском направлении Западного особого военного округа –… Read More
Накануне войны, наиболее мощными частями противоздушной обороны Кобринского бригадного района ПВО были зенитно-артиллерийские дивизионы, прикрывавшие… Read More
К полудню 22 июня 1941 года у 4-ой армии РККА, прикрывавшей Брестское направление, появился запасной… Read More
События 22-го июня в районе под Брестом связаны с определенными стереотипами. Большинство современных исследователей заостряют… Read More