С первых дней октября 1939 года пограничники 17-го пограничного отряда НКВД, переведенные в Брест, смотрели на все с широко раскрытыми глазами. Ведь, несмотря на активную пропаганду о живущих в нищете белорусах, страдающих под гнетом панов-поляков, они увидели зажиточный почти европейский город, где жители были гораздо лучше обеспечены, чем в городах Советского Союза.
Брест — новое приобретение Советского Союза
Лишь в прошлом году КГБ Беларуси рассекретил письма пограничников, которые они писали домой родным. Больше всего их поражало обилие в магазинах, хорошо одетые люди, веселые танцы в городском саду под новинки европейской музыки.
Боец Тарасюк из Вятки писал родным, что даже в местных селах его ровесники имеют костюм, велосипед, часы. И во всех хозяйствах имеется не меньше, чем по три коровы и две лошади. Брест в период буржуазной Польши был административным центром Полесского воеводства и польские власти не пожалели средств, чтобы застроить город согласно его статусу. Кроме многочисленных особняков в модном стиле «польского конструктивизма» в городе были построены самые современные на то время объекты, существующие и XXI веке: электростанция, городская больница, техническая школа, банк, квартал административных зданий и многое другое. Центр города и некоторые улицы окраин были выложены трилинкой, разработкой польских инженеров.
Даже к 1941 году, несмотря на большое старание советских властей, город нельзя было полноценно назвать советским. Здесь оставались частные магазины, кафе, кинотеатры, замаскированные под артели и кооперативы. Постоянно действующие, не взирая на немецко-советскую границу, контрабандные связи позволяли поддерживать ассортимент на очень приличном уровне. Бедноты в деревнях практически не было, и крестьяне поделив землю не спешили вступать в колхозы, благодаря чему брестский рынок и магазины ломились от дешёвых продуктов.
НКВД, пограничники и контрабандисты
Местные жители с доверием отнеслись к советскому рублю, поэтому цены росли умеренно. С контрабандистами у пограничников отношение вообще было свойское. Мощный разведывательный отдел пограничного отряда лихо обрастал собственной агентурой, но за это командование 17-го отряда закрывало глаза на регулярные контрабандные лодочные рейсы через Западный Буг. Так же себя вели и немецкие пограничники, бывшие на другой стороне. Была договоренность своих контрабандистов, о которых всегда предупреждали начальников застав, встречать и выводить из пограничной зоны.
Бойцы видели такое отношение и тоже поддерживали нормальные отношения с «романтиками» границы. Часто встречались в городе: в кондитерских и на танцах, получали от них мелкие презенты, вроде зажигалок, фонариков, автоматических карандашиков. Руководство пограничного отряда не запрещало такие тесные контакты, так как полученная от контрабандистов разведывательная информация полностью оправдывала идеологические нарушения.
Дело «блатных карателей»
Долгое время такие нарушения советского образа жизни проходили мимо контролирующих органов, пока в отряд не приехали несколько новых политруков для укрепления дисциплины и пропаганды советского образа жизни. Институт политруков и комиссаров Сталин отменил во время войны, из-за абсолютной бесполезности и дремучести. Но в 1940 году это была настоящая сила, поддерживающая друг друга, которая могла уничтожить любого командира, каким бы авторитетом он не обладал.
Как назло в это время в брестских кинотеатрах демонстрировали польский фильм «Три карты». Приключенческий фильм рассказывал про обаятельного польского уголовника, который до революции грабил банки, запутывал царских жандармов, наказывал наглых фабрикантов, помогал бедным. То есть был практически местным Котовским, но с одной особенностью: он вел светский образ жизни. Антуражам картины служили роскошные отели и рестораны, красивые женщины, международные поезда и автомобили. Главный герой применял как польские словечки, так одесский блатной акцент, которые из-за обаяния грабителя оказались очень привязчивыми. Потому через три недели практически все пограничники, расквартированные в Бресте, к ужасу политруков заговорили в блатной манере.
А тут еще шефский концерт, на котором выступил работник отдела культуры Брестского райисполкома Вольфганг Мессинг, несколько польских шансонье и певица с красивой буржуазной внешностью. Пространная докладная по этому поводу была направлена, минуя Минск напрямую в Главное политуправление войск НКВД. Там даже не поверили в такие либеральные нравы брестских пограничников и запросили подробности у комиссара отряда Ильина, который не подписывал, и ничего не знал о докладной.
Когда тот подтвердил проведение концерта, но категорически возразил против обвинений в потворстве гнилой буржуазной морали и разврате, в Брест была направлена комиссия в составе 30 политработников и командиров центрального аппарата НКВД во главе дивизионным комиссаром Петром Мироненко. Глава политуправления войск НКВД, начиная с 20-х годов служил в пограничных войсках, поначалу библиотекарем, потом завклубом, затем агитатором и политработником в различных управлениях агитации и пропаганды. Пограничную специфику Петр Никифорович знал только по протоколам партсобраний.
Но это не мешало ему ездить с проверками по пограничным отрядам и писать представление на снятие настоящих профессионалов из за не вовремя проведенных комсомольских собраний, чем заслужил в ЦК ВКП(б) репутацию бескомпромиссного комиссара. Этого политработника высокого звания поддерживал знаменитый Лев Мехлис и люто ненавидел высший командирский состав Пограничных войск НКВД.
Мироненко быстро понял, какая удача свалилась на его голову, и состряпал несколько томов обвинительной документации о создании в 17-ом Пограничном отряде в Бресте тайного антисоветского общества «блатных карателей». Откуда взялось это название непонятно, но именно оно сохранилось в немногочисленных документах. По выводам комиссии вместо пограничного отряда в Бресте окопалась банда уголовников, мечтающая о восстановлении Великой Польши, причем в антисоветское общество входило более 100 бойцов и командиров.
Дошло до того, что командир погранвойск НКВД Белоруссии генерал Богданов обратился к самому влиятельному человеку довоенного БССР наркому НКВД советской республике Лаврентию Цанаве, который к тому же был свояком другого Лаврентия. Цанава понял опасность обнаружения у себя под носом антисоветского общества «блатных карателей» и срочного вылетел в Москву. В результате Берия отозвал комиссию, основные ее выводы были сданы в архив, а дивизионный комиссар Мироненко, вместо ордена Ленина к годовщине Октябрьской революции получил орден Красной Звезды.
Командир пограничного отряда и комиссар получили выговор, бойцы и командиры не пострадали. Но вместо польских и чешских фильмов в прокате появились немецкие музыкальные фильмы, доставленные тоже каким-то полулегальным путем, а вместо польского кабаре в город начала приезжать московская и Ленинградская оперетта. Но Мироненко затаил не проходящую обиду на командира отряда, которая с началом войны активизировалась. Но об этом в продолжении статьи.
Читайте также
- Тайная миссия майора Кузнецова
- Брест 1941. Неизвестная артиллерийская дуэль
- Уцелевшие стратегические мосты капитана Костицина
- Брест 1941. Тайна обороны городской тюрьмы
