Трагедия 74-го штурмового полка, чей аэродром находился у самой границы, и не имел прикрытия с воздуха, могла стать показательной. После того, как были уничтожены все самолеты на аэродроме оставались более полусотни командиров-летчиков и более двухсот военнослужащих технического персонала.
Из оружия у них имелось сорок винтовок и около сотни пистолетов. В оружейной мастерской находился десяток отремонтированных авиационных пулеметов и пушек, но чтобы использовать их на земле требовалась доработка, которую невозможно было осуществить за несколько часов. На остатки батальона авиационного обслуживания, где оставался в наличии один политрук и пятьдесят бойцов, в основном комсомольцев и младших командиров в боевом плане тоже рассчитывать не приходилось.
Никто из командиров авиационного полка не догадывался, что для их захвата немецкой военной разведкой еще 19 июня 1941 года сформирована специальное подразделение штаб особого назначения — «Галле». В него вошли рота бронеавтомобилей 134-го разведывательного батальона, моторизованная рота армейского батальона полевой жандармерии, механизированная саперная рота из корпусного саперного батальона. Судя по составу группы и по тому, что она была полностью механизирована, ей предстояла задача быстро захватить летный и технический состав 74-го штурмового авиационного полка, которые накануне июня 1941 года начал осваивать новейшие советские штурмовики Ил-2.
То, что этой операции немцы придавали большое значение, говорил и тот факт, что вместе с боевой батальонной группой ехало несколько офицеров имевших прямое подчинение отделу IC, группы армий «Центр». Вместе с ними на трех советских трехтонных автомобилях передвигалась группа из 40 офицеров и унтер-офицеров, одетых в советскую форму стрелковых частей НКВД. Группа состояла из бывших военнослужащих польской армии и русских эмигрантов, хорошо знавших территорию Западной Белоруссии.
Против такого усиленного батальона у летного состава и технического персонала летного штурмового полка не было ни единого шанса. А вот для чего немцам в первый день войны мог понадобиться личный состав авиационного полка, есть несколько версий, но ни одна из них не стала основной. В 8 утра 22-го июня в штаб авиационного полка, который разместился в уцелевшем земляном укрытии, прибыл командир пограничников.
Летний лагерь пулеметных курсов окружной школы младшего начального состава ПВ НКВД БССР находился в двух километрах от аэродрома. Там было шесть командиров в звании от младшего политрука и до капитана. Командиры пограничники не то чтобы до войны избегали общения с летчиками, а просто поддерживали разговоры без энтузиазма и первыми на контакт не шли. Заместителя начальника третьего отделения авиационной дивизии, который был прикомандирован к полку, по какой-то случайности не доставили из Пружан и он должен был прибыть машиной только 23 июня 1941 года, но и без него летчики понимали, что перед ними необычные пограничники.
В небольшом и аккуратном лагере их находилось не больше пятидесяти. На такое скромное количество у пулеметных курсов было семь автомобилей, включая два легковых, иностранных автомобиля. Кроме стандартного оружия РККА, у пограничников имелись пулеметы и автоматическое оружие, производства Германии, Чехословакии, Франции. А главное сами бойцы, носящие в петлицах по два или три треугольника, совсем не походили на недавно мобилизованных. Все поджарые с отличной мускулатурой по возрасту и выправке они скорее походили на командиров в звании от капитана и выше.
В авиационном полку хватало кадровых командиров, которые безошибочно могли определить военных профессионалов. Но понимая, что за этим стоит государственная тайна, вмешиваться в которую себе дороже летчики делали вид, что они верят в летний лагерь окружных пулеметчиков.
Командиру пограничников было на вид около сорока лет, и звание капитана ему не очень подходило. Он сообщил командованию полка, из которых не контуженными оставались только военный комиссар полка батальонный комиссар Яков Журавлев и начальника штаба авиационного полка Иван Мищенко, что к аэродрому движется специальный механизированный батальон, чтобы вынудить летчиков сдаться в плен. Кроме того капитан Горохов, как представился командир пограничников, сообщил, что у него есть указание помочь с эвакуацией летного состава 74-го штурмового авиационного полка в безопасное место.
Командование авиационного полка пыталось надавить на капитана Горохова, чтобы он дал возможность связаться с командованием авиационной дивизии в Кобрине, но он отказался, сославшись на имеющиеся у него инструкции. Горохов даже знал, что техники полка доложили, что они могут подготовить к вылету один почти не пострадавший И-16. Этот самолет должен был эвакуировать на восток особо ценные документы авиаполка, а также два больших пакета, с большим количеством сургучных печатей, которые передал капитан Горохов. Лететь выпало младшему лейтенанту Николаю Мамлину. Капитан Горохов отвел его в сторону и минут двадцать строго его инструктировал. Точка назначения была №181, строящийся аэродром Деревянчицы, который располагался в 10 километрах западнее Слонима. Там, утверждал Горохов, самолет Мамлина должны были заправить, и ему надо было лететь дальше на аэродром Слепянка, что в пяти километрах восточнее Минска… Продолжение про непростых пограничников уже скоро.
В ударную роту лейтенанта Виноградова, которая должна была осуществить прорыв немецких позиций на Кобринском укреплений… Read More
Ударную роту для прорыва осажденной Брестской крепости сформировали к удивлению командиров очень быстро. Бойцы, запертые… Read More
Несмотря на тонны материалов опубликованных и переведенных свидетельств из немецких архивов Брестская крепость, как и… Read More
Советское кинопроизводство было одним из крупнейших в мире. Кино в Советском Союзе выпускалось разноплановое, а… Read More
Самое поразительное в событиях июня 1941 года на Брестском направлении Западного особого военного округа –… Read More
Накануне войны, наиболее мощными частями противоздушной обороны Кобринского бригадного района ПВО были зенитно-артиллерийские дивизионы, прикрывавшие… Read More