Этот скромный памятник был установлен в мемориальном комплексе «Брестская крепость-герой» без особой помпы, можно сказать келейно. Несмотря на то, что в его открытии принимало участие несколько генералов из постсоветских стран. А само открытие небольшого мемориального знака было приурочено к заседанию глав служб безопасности стран СНГ в Бресте. Посетители крепости могли с удивлением прочитать, что памятник установлен в честь бойцов 132 батальона НКВД, принимавших участие в защите Брестской крепости. И дело даже не в том, что вдохновители этого памятника пропустили важную часть в названии батальона «конвойных войск», а в том, что это первый памятник, посвященный воинской части, которая была летом 1941 года расформирована за утерю воинского знамени. Хотя в приказе было сказано, что воинская часть целиком погибла в боях.
Как очутился конвойный батальон НКВД в Бресте
В обороне крепости принимали участия бойцы более двух десятков подразделений, но только конвоиры из 132 отдельного батальона НКВД удостоились особой чести собственного памятника. Возможно, они настолько хорошо воевали, что это оправданный шаг, или опять мы столкнулись с политическим заказом, который, как известно, является худшим врагом настоящей истории. Попытаемся разобраться. Повторюсь, знание настоящей Великой Отечественной войны, а не его лубочного варианта, который в последнее время активно навязывается, необходимо, чтобы избежать трагедий в будущем.
Эта часть НКВД была сформирована специально для зачистки вновь присоединенной к СССР Брестской области. Её бойцы сыграли основную роль в депортации более 45 000 жителей Брестчины в северные районы СССР, где им были созданы условия, непригодные для жилья. Согласно служебной записке генерального прокурора СССР Вышинского, только в дороге погибло 10% спецпоселенцев из Западной Белоруссии. Командиры и бойцы этого подразделения знали отлично, как окружать населенные пункты на предмет выселения, как травить собаками женщин и детей, отставших от колонн. Пулеметный взвод батальона привлекался к массовым расстрелам осужденных по тяжелым статьям на спецполигонах НКВД, включая Куропаты. Но эту, табуированную в Беларуси, тему мы поднимать не будем.
На момент начала войны конвойных войск НКВД в крепости было меньше роты
На момент начала войны в крепости находилось чуть более 80 бойцов из штатного состава в 564 человека, практически оставшихся без командования. Это произошло из-за того, что 20 июня 1941 года была начата операция, так называемой третьей волны депортации, и батальон, игравший в этой операции ключевую роль, был распределен по области. По стандартной дислокации в области находилась только 1-я рота, охранявшая тюрьмы НКВД в Кобрине, Пружанах и Пинске.
В связи с намеченными мероприятиями она была усилена за счет 2-ой и 3-ей рот, автотранспортного, пулеметного взводов и взвода связи. Вместе с подразделениями убыли и старшие командиры батальона: замполит, батальонный комиссар Григорий Сорокин в Кобрин, а начальник штаба, капитан Василий Бурлаченко в Пинск. Командир батальона, капитан Александр Костицин, находился в командировке в Москве и должен был 23 июня выехать в Брест. Штаб батальона, включая четырех политруков, тоже отправился в Кобрин и Пинск.
Не очень понятно, с какой целью? Злые языки в начале 90-х однозначно считали, что конвойным войскам на вновь приобретенных территориях Западной Белоруссии было не чуждо чувство наживы. А массовая депортация зажиточного населения была неплохим способом улучшить свое материальное положение. И поэтому все штабные офицеры 132 отдельного батальона встретили начало войны на расстоянии от 50 до 200 км от своего штаба. Из всего многочисленного командования в крепости оставался один младший политрук 2-ой роты Владимир Бродяной. Возможно, в казармах батальона находилось несколько сотрудников НКВД, прибывших со спецконвоем из Вологды, Уфы и Владикавказа.
Утром 22 июня 1941 года дислокация военнослужащих 132 конвойного батальона была следующей: в городе — на вокзале и в городской тюрьме находилось около 50 человек, в крепости — в казарме и в карауле внутренней тюрьмы НКВД «Бригитке» — около 100 военнослужащих.
«Бригитка» первой принимает бой
Бригитская внутренняя тюрьма НКВД находилась в 100 метрах от границы, как символ полной беспечности и неверия в агрессию гитлеровской Германии. В ночь на 22 июня её охранял 21 человек, включая три парных поста с ручными пулеметами на небольших вышках. Видимо, посты либо расслабились, либо наблюдали только за периметром тюрьмы, но они не заметили немецких разведчиков из 45-го разведывательного батальона, которые появились на надувных лодках, еще до начала артиллерийской канонады. Пограничники, которые находились неподалеку, назвали это десантом, этот термин и вошел во многие книги.
Историки российского казачества в 90-ые годы, когда командиру казачьего корпуса СС генералу фон Паннвицу в Москве поставили памятник, утверждали, что сам будущий генерал вместе со своими подчиненными на лихом коне ворвался в здание тюрьмы, десятками снося головы сотрудников НКВД. Но это развесистая клюква. Фон Паннвиц, если и был возле «Бригитки», то без коня и укрывшись от огня.
Поначалу, казалось, немецкие разведывательные части быстро возьмут комплекс бывшего монастыря, в котором разместилась следственная тюрьма. Однако, с началом войны вступили в силу секретные инструкции НКВД, и на помощь караулу подошел дежурный взвод с 4-мя ручными пулеметами и снайперскими винтовками под командованием единственного командира батальона, младшего политрука Владимира Бродяного. Перед чекистами стояла сложная задача: одновременно отстреливаться и ликвидировать наиболее опасный контингент, находящийся в следственной тюрьме. Причем, именно здесь, кроме священников и бывших польских полицейских, сидело несколько немецких разведчиков и диверсантов, которые появились в местных камерах буквально за несколько дней до войны……
Продолжение следует…
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
Смотрите также
