Беловежская пуща. Княжеские и королевские охоты

Огромный лесной массив с вековыми деревьями и непроходимыми болотами вспоминают еще античные историки и древние датские хроники. Абсолютно точно известно, что даже на фоне тогда еще лесной Европы, Беловежская Пуща была огромной, неизведанной территорией для всех путешественников вплоть до 10-го века.

Викинги, Мономах и галицкие князья

До Владимира Мономаха, который здесь отметился охотой на оленей и туров, во время своих неоднократных походов к древнему Бресту, в Пуще побывал с карательной миссией Альвгейр — нареченный брат известного вождя викингов Торквелла-длинного.
Читайте также: 2019 год — год тысячелетия Бреста

Он был послан сюда в конце десятого века, с целью обложить племена, обитавшие в пуще данью, которую нужно было платить шкурками беловежского бобра.
Следующий известный охотник, побывавший в Пуще, был волынский князь Владимир Василькович, которому и принадлежит решение выстроить город Каменец, как ближайший опорный пункт к Пуще. К тому же есть недавно найденные сведения, что именно этот князь создал первую охранную службу Пущи для прекращения истребления зубров и туров и сохранения их стада для большой княжеской охоты.

Великие князья и болотный лемпард

При присоединении Берестейской земли к Великому Княжеству Литовскому, заповедный лес становится личной собственностью великих князей. В то время непроходимые чащи были полны всяких зверей, включая и тех, которые сейчас уже вымерли: тур, тарпан, болотный лемпард.

Последнее животное считается полумифическим, но в некоторых хрониках описываются эти животные гораздо крупнее лесной рыси, которые ударом лапы могли распороть живот лошади. И добыть шкуры болотного лемпарда считалось среди рыцарей особой доблестью.
Из шкуры животного шился короткий плащ, который носился наброшенным на кольчугу. Вначале так себя обозначали только княжеские телохранители.

Потом, это было частью экипировки отборной кавалерии ВКЛ – тяжелых гусар. Без самолично добытой шкуры, молодой шляхтич, какого бы известного рода он не был – не мог претендовать на место в великокняжеской, а потом и королевской тяжелой гусарской сотне.
В старобелорусской литературе встречается легенда, что одному бедному шляхтичу из Влодавы удалось добыть шкуру болотного лемпарда, которую у него купил сын одного приближенных великого князя Витовта за две деревни в окрестностях Пинска. Такая не толерантная экологическая традиция привела к тому, что самый крупный кошачий хищник Европы исчез бесследно, не оставив ученым даже своих косточек.
Может быть интересно: 7 самых красивых белорусских легенд

Первый европейский охотничий заповедник

После Миндовга почти все литовские князья используют Беловежскую Пущу для больших охот вместе со знатью. В 1409 году перед походом на Тевтонский орден великий князь Витовт, издает привилей, что охотится в Пуще — может только великий князь и уезжает с большой свитой, охраной и егерями на самую колоссальную охоту за всю историю реликтового леса. Цель этой охоты была заготовка мяса для стотысячного войска на два месяца. Было убито несколько тысяч зубров, туров, оленей. А для татарской конницы приручено несколько тысяч диких лошадей – тарпанов.

А король Польши Владислав(Ягайло) настолько любил пущу,что приезжал сюда охотится даже в 70 летнем возрасте, причем на медведя. Но медведь сумел сбить лошадь с ног и король Польши вылетел из седла и сломал ногу. Отбить своего короля от разъяренного медведя смогли только его оруженосцы.

Все это зафиксировал в своей «Истории Польши» беспристрастный хронист Ян Длугош.
С середины 15 века пуща объявляется заповедной, и здесь начинают постоянно жить королевские егеря, которые занимаются отловом животных для охот и охраной заповедного леса. Все польские короли и великие князья литовские приезжали на охоту в девственный лес, но право убивать зубра остается только у двух человек — короля и великого князя.
В дальнейшем охрана зубра — главного хозяина Пущи была регламентирована в «Уставе о волоках» (1557), «Ревизия пущ и звериных переходов»(1559), «Лесной Устав» (1567). Довольно серьезные наказания смогли уберечь зубра от истребления местными жителями на мясо. Хотя вплоть до конца 19 века в беловежских деревнях существовала традиция, что на свадьбу отец жениха должен был добыть к столу зубра. Видимо егеря всё это время смотрели на такое браконьерство снисходительно, людей, в пущанских деревнях всегда проживало мало, а к помощи жителей часто приходилось обращаться.

Королевские охоты

При короле Стефане Батории, в 16 веке, начали охотиться с применением огнестрельного оружия. Именно тогда в пуще создается зубропитомник, где всегда содержится стадо зубров на случай приезда короля с коронованными гостями. Судя по всему, это был первый национальный природный парк, в современно понимании в Европе.

С самой пущей польские короли поступали не последовательно, они, то разрешали массовую вырубку леса, то издавали указы о огромных штрафах даже при единичной порубке сухостоя.
Много вреда нанес Пуще земляк брестчан – последний король Речи Посполитой – Станислав Август Понятовский, который родился в 50 километрах от Бреста в местечке Волчин на окраине заповедного леса. Всё детство он наблюдал роскошные охоты блистательного короля Августа III и поэтому, когда Понятовский сам стал королем – его охоты превратились в элемент дворцовых развлечений.

Именно он ввел правило стрельбы по зверям из безопасного места, с вышки. Причем в охоте участвовали не только придворные, но и послы и блистательные дамы. Причем все они были одеты как бы в охотничьи костюмы, но из шелка и бархата с большим количеством кружев и вышивки.

Поэтому это была эрзац-охота, опасная только для животных. В специальном месте, на Королевской Поляне в Пуще, многочисленные слуги разбивали шатры и начиналось приготовление к пиру после охоты. На одной из охот было убито 34 зубра, 25 лосей и 65 оленей. Только часть этой добычи пошло на приготовление королевского охотничьего пира, после которого был устроен бал и фейерверк.

Такая варварская эксплуатация охотничьих возможностей пущи, грозила уничтожением популяции зубра. При разделе Речи Посполитой пуща, как коронная собственность перешла в введение российского императорского двора. К счастью для беловежских животных, ни Екатерина II, ни её сын Павел I не отличались большой любовью к охоте, но и заповедный статус у Беловежской Пущи не отбирали. Зато последующие российские императоры испытывали к Пуще особенную страсть. Но это уже другая история.