В 1240 году монголо-татарские войска темника Бурундая осадили крупный торговый форпост Галицкой Руси — Берестье. Город оказался брошен волынскими князьями, которым принадлежал в то время. Вместо защиты города они предпочли вместе с дружинами сбежать в Польское королевство и там переждать лихие времена. В двух конных корпусах монгольского полководца было 20000 обученные всадников, а в обозе следовали различные средневековые приспособления, предназначенные для штурма укрепленного города.
Кровавый штурм Берестья
Берестье стоял на очень выгодном маршруте, и иногда переходил из рук в руки по нескольку раз. Горожане давно свыклись с необходимостью уметь сражаться за свой город. А высокие стены из толстых дубовых брёвен давали надежду отстоять Берестье. Князь Василько Романович Волынский не только сам направился в Польшу, но и лишил Берестье трех сотен княжеских дружинников, составляющих городскую стражу. Брестское вече долго спорило, но так как татары находились в нескольких дневных переходах от Берестья, решило послать за помощью к ближайшим соседям — ятвяжским князьям, которые безраздельно правили в огромном лесном массиве называемым сейчас Беловежской пущей.
Ятвяги быстро откликнулись и прислали пять сотен воинов-охотников, виртуозно обращавшихся с огромными сборными луками, стрела ятвяжского лука пробивало тело навылёт. С ними прибыл и младший сын ятвяжского верховного князя — Едимей. Войска Бурундая осаждали город больше недели, и смогли в результате поджечь его изнутри и взобраться на стены. Потери были очень велики, и в качестве мести Бурундай повелел убить всех защитников города, а сам город сжечь полностью, устроив огромный погребальный костёр погибшим берестейцам, ятвягам и татарам.
Но двух тысяцких монгольских полководец решил предать огню отдельно, чтобы заодно и узнать волю богов о дальнейшем походе. Недалеко восточнее от пылающего города стояли два огромных кургана со странными каменными идолами на вершине. По какой-то причине монгольский полководец решил, что это самое подходящее место, чтобы сжечь своих погибших тысячников.
Капище злобной Мажены
Проводник из местных пытался доказать татарам, что нельзя этого делать на капище злой Мажены. Это божество считалось у ятвяжских племен одним из самых сильных и могучих. Но в то же время оно было очень злобное и капризное. С Маженой связывали войны, голод, болезни, смерть. В ятвяжском пантеоне богов она была жуткой повелительницей мира мертвых и поэтому лесные жители всячески задабривали её.
Два каменных изваяния стояли на двух курганах на берегу реки всегда, вызывая страх у местных племен. Сюда ходили только в особенные дни, связанные с положением солнца, чтобы задобрить Мажену. Чаще всего жертвы были человеческие. Ятвяги считали два кургана своей святыней и даже платили волынскому князю небольшую дань ценными шкурами и мёдом, чтобы иметь возможность два раза в году беспрепятственно попадать на курганы.
Бурундай ничего об этом не знал, а велел готовить древесину, расставлять шатры, чтобы отдать дань памяти великим воинам, поговорить с богами и устроить пир на большом кургане, с которого отлично видно догорающее Берестье. Но не успели монголы развести огонь, чтобы с почетом сжечь тысячников, как в землю провались не только тела обложенные дровами, но и несколько шаманов, которые призывали снизойти милость богов. Самое страшное, что вся монгольская армия наблюдала, как медленно уходили под землю пылающие похоронные костры и шаманы, кричащие от ужаса. Ни один воин даже не сдвинулся с места, пытаясь им помочь. После того как курган втянул свои жертвы, всё огромное войско село на коней и помчалось, удаляясь от страшного места. Их ужас был настолько сильным, что они бросили обоз с награбленным имуществом и несколькими сотнями пленных из окрестных сел.
Языческие обряды христианского города
В средневековом Берестье курганы Мажены знали все, и местные жители, которые становились в разное время православными, униатами и католиками с большим уважением относились к курганам Мажены. Два раза в год, несмотря на все уговоры священников различных конфессий, берестейцы шли на курганы и несли жертвенных животных, позже монеты и украшения. Городские власти хоть и получали жалобы от церковных иерархов, но ничего не предпринимали, боясь недовольства горожан.
Существовало негласное табу на посещение курганов, кроме двух раз в году. Эти даты неизвестно, как вычислялись, но они всегда были разными. Но тот день, когда надо идти к кургану, знало всё окрестное население, без всякого оповещения. Почти всё христианское население города и окрестных сёл выстраивалось вокруг кургана, приезжали даже нелюдимые жители глуши Беловежской Пущи.
Потом приносили огромную куклу из льняного полотна и соломы, она могла достигать размеров нескольких лошадей. Её несли на самую вершину или 6 или 9 человек. Там на кургане кукла некоторое время лежала, потом самый старший из тех, кто поднялся на курган, поджигал ей подол. После чего куклу подхватывали горящую и бежали вниз к речке, чтобы утопить. После этого зажигалось много костров и люди начинали пировать, щедро поливая землю пивом и напитками покрепче.
Заканчивался праздник, когда молодые девушки несли на курган монеты и украшения и складывали возле каменного идола. Минимум эта традиция существовала тысячу лет, пока при строительстве нового Бреста, старый город был разрушен, чтобы построить Брестскую крепость, один из чиновников решил сделать на этом месте городской сад. Это послужило началу знаменитой Брест-литовской ведьминой ночи, о которой в середине XIX века судачили все варшавские и виленские газеты, но об этом в продолжении…
Читайте также
- Полоцк — восточная жемчужина Ганзейского Союза
- Полоцк против Тевтонского ордена
- От столицы викингов к белорусской Атлантиде
- Битва на реке Ведзьма. Казачье проклятие
- Битва на реке Ведзьма. Казаки против замка с шотландским комендантом
