К 1506 году город Берестье окончательно оправился от разорения, устроенного крымским ханом Менгли Гиреем. Большая заслуга в этом была местного самоуправления, которое было даровано городу еще в 1390 году.
Богатое Берестье: итальянские инженеры и тонны золота
Два бургомистра, по правилам Великого княжества Литовского один католик, а другой православный, вместе с избранной радой следили за порядком в городе, создавали условия для торговли, мостили улицы и ухаживали за мостами. В городе действовала Берестейская мытня, крупнейшее таможенное учреждение Великого княжества, которое аккумулировало огромные средства. Только на брестских ярмарках продавалось различного товара на гигантскую сумму 750 000 литовских мерных рублей в год. Это примерно равно золотому эквиваленту в 18 тонн. Мытня была основным источником дохода государства.
К 1507 году в городе проживало до 8000 жителей. Рада даже смогла выделить деньги на приглашение итальянских инженеров для создания современных фортификационных сооружений и выделить деньги на покупку 12 пушек и 6 мортир. В Бресте проживала и самая богатая и многочисленная еврейская община Восточной Европы. Великие князья, начиная с Витовта, поддерживали развитие евреями торговых и финансовых услуг. В городе была построена крупнейшая европейская синагога, а привилеи берестейских евреев постоянно подтверждались великими князьями.
Хоть в городе и было самоуправление, Великий князь Литовский назначал своего представителя — войта (старосту), который возглавлял магистрат, регулировал доходы, являлся председателем в суде. У войта были большие возможности для доходов. Кроме городских налогов, он мог в свою пользу обращать и часть государственных средств.
Дед Ивана Грозного на должности брестского старосты
Поэтому быть войтом богатого купеческого города, желающих было хоть отбавляй. В начале XVI века брестским старостой был князь Василий Львович Глинский, старший брат всесильного фаворита Михаила Глинского. Князь Михаил свою юность провел в Европе, служил в европейских армиях и, вернувшись на Родину, очаровал Великого князя Александра своими знаниями воинского, инженерного дела, медицины. Он был маршалом двора Великого князя и командиром придворной гвардии.
Но со смертью Великого князя Литовского Александра положение его значительно ослабло, но он успел оформить своего старшего брата, князя Василия Львовича, на хлебную должность брестского старосты. В будущем брестский староста будет участвовать в самом романтичном европейском мятеже – мятеже Глинских. А после его подавления уедет в Москву, и его дочка, рожденная в Берестье, станет матерью первого московского царя Ивана IV. Так что Берестьем вначале XVI века управлял родной дедушка царя Ивана Грозного.
Князь Василий Львович старался поддерживать еврейских купцов, разрешая им торговать по всей территории повета. В том числе в получившем в 1503 году Магдебургское право Каменцем и укрепленным замком — Высоким городом. Эти города были примечательны тем, что только туда приходили со своими товарами ятвяги, коренные жители Беловежской пущи. Они все были язычниками, но, тем не менее, состояли на службе в лесной страже Великого князя Литовского.
Багряный янтарь Беловежской пущи
Витовт в своё время в конце XIV века принял пущанских ятвягов на службу. Им единственным, кроме Великого князя, разрешалось охотиться в Беловежской пуще. Они привозили на ярмарки: копченое мясо, лесной мед, шкуры огромных зубров и туров, ценнейшие меха болотных леопардов и пригоняли табуны диких лесных лошадей, которые славились неутомимостью и умению находить в болотах безопасные тропы.
Но самым ценным товаром у ятвягов был особый янтарь кровавого цвета, добываемый на глухом болоте где-то в центре дикой пущи. Этот камень вошел в моду у придворных дам с подачи Елены Ивановны — великой княжны Литовской и королевы Польской, супруги великого князя Литовского Александра Ягеллончика и дочери великого князя Московского Ивана III. Особенность багряного янтаря была в том, что он добывался крупными кусками, позволяющими делать необычные ювелирные изделия.
Цена на бусы из такого материала доходила в Вильно до эквивалента 400 граммов золота. Но проблема была в том, что ятвяги привозили на ярмарки совсем мало багряного янтаря, хотя сами постоянно украшались в большом количестве амулетами из этого материала.
И вот Яков и Гилель из Трок смогли получить у брестского старосты разрешения торговать с ятвягами. Ятвяжскими князьями (или вождями) в начале XVI века были братья Негут и Зебрут Валкалаки. У них были земли, дарованные Великим князем Литовским неподалеку от Высокого Города в местечке Турийск, где стоял небольшой деревянный замок. Но сами братья, постоянно находились в Пуще , четыре раза в год посещая ярмарку.
Еврейские купцы предложили ятвяжским вождям сделку: они обязались поставлять в Пущу хлеб, соль, ткань, железо и любые другие товары за право разрабатывать янтарное болото и выкупать весь янтарь лично у ятвяжских князей. Они ссылались на разрешение, полученное у брестского старосты князя Василия Глинского. Но князь Глинский не имел права распоряжаться в Пуще, это были великокняжеские владения. Но в Вильно, как раз шла борьба за трон, остававшийся пустым и который, при определенных условиях мог занять и ставленник богатого рода Глинских. Поэтому брестский староста решил рискнуть…
Ятвяжские князья Негут и Зебрут ничего не ответили купцам Якову и Гилелю, но и не стали возражать, когда те с небольшим обозом поехали вглубь огромного леса за караваном Лесной стражи. Если бы они представляли, что им предстоит увидеть в самых глухих уголках средневековой Европы, то несомненно еврейские купцы погнали свой обоз в сторону Берестья, настегивая лошадей, забыв об ожидаемой прибыли.
Читайте также
- Дикий ужас Минской губернии
- Опасный путь сокровищ тамплиеров
- Берестейский золотой обоз тамплиеров
- Шотландцы и запорожцы. Схватка у речки Ведзьма
- Оборотень Мирского замка
