К началу затяжного военного конфликта с Москвой из всех восточных литовских городов Могилев больше всего вызывал опасение.
Городское население обладало буйным и независимым нравом, периодически меняло свои предпочтения по отношению к религии и государственному строю. Сами могилевчане больше всего желали быть вольным городом, наподобие средневековых ганзейских городов, получать все выгоды от своего географического положения, но не иметь никаких обязательств.
Могилев — город буйный
В таких условиях кроме государственной власти Речи Посполитой, которую в Могилеве представляли чиновники Мстиславского воеводства, куда территориально входил город, большое влияние имеет городское самоуправление. А среди жителей Могилева открыто существовали две партии, в которые вступили самые влиятельные горожане. Одна была нацелена на Вильню и Варшаву (столицы ВКЛ и Речи Посполитой), вторая развивала отношения с оправившейся после смуты Москвой.
Надо сказать, власти сами создали ситуацию укрепления московского влияния в регионе через православную церковь. В 1633 году Великий князь Литовский Владислав IV утверждает православную Могилевскую епархию и дает первому епископу Иосифу Бабриковичу привилей: обращать жителей восточных воеводств ВКЛ из унии в православие, но с условием — не мешать обратному процессу. На этой почве у могилевских православных епископов случился затяжной конфликт с полоцкими униатскими архиепископами за паству, которая в сельской местности окончательно запуталась в отношении собственной религии.
И хоть могилевская епархия подчинялась Константинополю, московские власти считали своим долгом засылать в Могилев, Оршу, Мстиславль своих агентов, проводивших антигосударственную пропаганду, запутывая невежественное население и привлекая на свою сторону различного рода аферистов и любителей интриг.
Полковник царя Алексея Михайловича
Одним из таких персонажей являлся Вацлав (Константин) Поклонский — православный шляхтич, к которому были вопросы у могилевского возного (чин в ВКЛ соединяющий функции следователя и судебного пристава) Михаила Подгайского по поводу невыплаченного долга и подделки документов. И вот не успела в 1654 году начаться самая кровавая война Москвы с Литвой (Беларусью), как могилевский шляхтич Поклонский добрался до московского царя, причем аккурат 22 июня 1654 года и сказал ему то, что тот хотел услышать. Что в Могилеве просто спать и есть не могут, всё мечтают упасть под справедливую длань царя Алексея Михайловича.
Царь по этому поводу присвоил Поклонскому чин полковника, подарил сорок соболей и 50 рублей, повелел сформировать казачий полк из жителей так любящего московского царя Могилева. Также Алексей Михайлович поручил своему воеводе Воейкову подобрать надежных людей: сотника и толмача для отправки вместе с Поклонским в Могилев.
Но народная могилевская любовь к царю Алексею Михайловичу оказалась несколько преувеличенной. Прибывшего вместе с авантюристом в город московского сотника Василя Якимова и толмача Тишку, которые призывали местное московское лобби купца Бушака со товарищами сдать город московскому царю, местные жители побили без всякой жалости и выкинули из города. Поклонский, будучи шляхтичем и жителем Могилева, остался цел. Вошедшие в кураж могилевчане побили и главу местной московской партии Бушака, разорив его лавки и дом. Но к тому времени московское войско уже осадило Могилев, гарнизон которого насчитывал не более 300 рейтар городской стражи и нескольких сотен шляхетской конницы.
В городе имелись серьезные укрепления, построенные по всем правилам европейской фортификации XVII века и достаточно пушек и пушкарей. Воевода Воейков понимал, что штурм города будет катастрофичным для его войска. Поэтому он проводит долгие переговоры с представителями могилевского магистрата. В самом городе активизируется московская партия, которую уже возглавляет настоятель Кутеинского православного монастыря Иоиль Труцевич.
Царь Алексей Михайлович согласился дать горожанам очень благоприятные для того времени условия сдачи города. Могилеву сохранялось Магдебургское право и выборность войта, гарантировалась неприкосновенность имущества католиков, униатов и евреев. Могилевскому гарнизону позволялось покинуть город с оружием и вещами. Поэтому жители города 25 августа 1654 года открыли ворота.
Коварный и непредсказуемый город
После сдачи Могилева Вацлав Поклонский начал формировать казачий полк из обедневшей шляхты, гулящих людей и пленных, которых освободили по его просьбе из московского войска. Для этого нужного дела московский воевода выделил ему 2000 ефимок, оружие из могилевского арсенала и реквизированных коней.
Но как-то внезапно, за прошедших пять месяцев могилевчане резко разочаровались в Москве. У выбранного войта Язэпа Левановича отобрали все права, всем ведал московский воевода, а стрельцы и татары начали тотальный грабеж местного населения. Первыми пострадали евреи Могилева, почти две тысячи человек вырезали московские стрельцы и подельники Поклонского из могилевских гулящих людей.
Прибывшие невежественные московские попы прямолинейно пытались обратить горожан в свою веру, попутно реквизируя униатские и католические храмы. «Униатам не быть, латинству не быть, жидам не быть» — таков был лозунг новых могилевских властей, претворявших в жизнь слова московского царя Алексея Михайловича. Стоит ли удивляться, что могилевчане пустили добровольно в город уже войска гетмана ВКЛ Януша Радзивилла, без боя взявшего новый город, окруженный земляными укреплениями. А потом вместе с регулярными частями ВКЛ ходили на штурм могилевского замка, где укрылся московский гарнизон.
Вацлав (Константин) Поклонский со своими четырьмя казачьими сотнями, сформированными на московские деньги, тоже вошел в состав войска гетмана. Взять могилевский замок, насыщенный артиллерией, в феврале 1655 года не удалось, а там и вовсе военные действия переместились на запад.
Могилевская резня
За последующие шесть лет могилевчане и окрестные жители вдоволь хлебнули счастья при православном царе. Поэтому к февралю 1661 года сформировался заговор, в который было вовлечено практически все литовское(белорусское) население города. К делу подключили быховских оружейников, находившихся на полувольном положении в могилевском замке. Они организовали большую диверсию, приведя в негодность большинство стрелецких мушкетов.
С утра горожане и шляхтичи с припрятанным холодным оружием прогуливались возле рыночной площади в Могилеве. Сигналом к восстанию послужила ссора московских стрельцов с торговками калачами. Воинские люди хотели по обыкновению их забрать бесплатно, а торговки не давали, и один стрелец ударил могилевскую мещанку рукояткой бердыша. Стрельцов сразу зарубили. На городской ратуше зазвучал набатный колокол, и из дверей вышел могилевский бургомистр Язэп Леванович с мечом катавским (палаческим) и вместе с вооруженными членами магистрата бросился на московских дьяков и стрелецких начальников, выходящих из собора.
Роковой ошибкой было и то, что царские власти превратили Могилев в небольшой лагерь военнопленных, где дожидались своей участи почти две тысячи офицеров и солдат ВКЛ. Восставшие быстро захватили арсенал и вооружились огнестрельным оружием. Проблемой оставался большой стрелецкий отряд, который накануне прибыл из Орши и находился под стенами Могилева, ничего не подозревая, так как сначала восстания не прозвучало ни единого выстрела.
К стрельцам вышли представители магистрата и московский стрелецкий сотник Аким Ефимов, которые вывезли стрельцам несколько бочек литовской старки и пригласили в город, где воинов уже ждут натопленные бани. Когда расслабленный отряд подходил к городским укреплениям, его хладнокровно расстреляли из пушек, а уцелевших добивали вооруженные бывшие пленные. Всего в Могилеве было вырезано более 7000 стрельцов и иноземных солдат, 972 стрельца было взято в плен, 640 немецких наемников царя Алексея Михайловича перешло на службу в армию ВКЛ.
За восстание в Могилеве город был предан анафеме Московской церковью.
Большинство московских купцов и ремесленников предпочли остаться в городе, снова вошедшем в состав ВКЛ, чем возвращаться в московские земли. Вот такая она была недолгая кровавая любовь жителей Могилева и московского царя. А Вацлав (Константин) Поклонский, который способствовал этой смуте, на этой войне прославился только грабежами, насилием поначалу местных жителей, а затем и московских обозов, московских купцов и даже православного духовенства. Такова судьба православного шляхтича, которого царь Алексей Михайлович сделал полковником и планировал во главе создаваемого местного казачества.
Читайте также
- Православный работорговец (1 часть)
- Сакральные пропавшие артефакты Беларуси
- Викинги в Полоцке
- Проклятый Друцк — центр славянской работорговли
- Первая гибридная война Московского государства
