К 5.30 утра 22 июня 1941 года в центре Бреста была очень тревожная атмосфера, нагнетаемая канонадой, доносящейся из крепости и южной части города. Центр по-прежнему не обстреливался артиллерией и минометами, но в нескольких частях города были слышны звонкие очереди пулеметов.
Паника и уголовники в центре Бреста
Центральная улица Московская была очень оживленной для раннего утра. По направлению к Кобринскому мосту двигались легковые и грузовые автомобили с семьями многочисленного гражданского и военного начальства области. Коренные горожане не спешили покидать город, в большинстве надеясь на могучий кулак Красной Армии, который пропагандировался в Бресте с 1939 года. Даже осторожные брестские евреи не могли допустить, что город, где перед войной каждый второй житель был военный, будет взят в первые часы боевых действий.
Обстановка на перекрестке Московской и улицы 17-го Сентября (нынешней улицы Ленина) была бестолковой и суетливой. Стрелковый майор, по всей вероятности, это был комполка-84 Семен Дородный, собирался устроить на перекрестке рубеж обороны, и бойцы из разных частей, которых вооружали в пограничном штабе и в здании городской милиции, уже начали откапывать стрелковые позиции.
Опасность представляли и выпущенные неизвестно кем уголовники из городской тюрьмы, которые, завладев оружием из штаба районного истребительного батальона, уже успели убить сторожей и начать грабить торговые ряды, расположенные на центральной улице города. Группы уголовников бродили по центру города, пытаясь нападать на машины уезжавшего из города начальства. Удивительно было полное отсутствие милиционеров в городе, которые до 22 июня 1941 года попадались на каждом шагу.
Штаб пограничного отряда начинает отход из Бреста
Посланные курьеры в обком и горком партии, в областное управление НКВД, в штабы 28-го стрелкового корпуса, 6-ой и 42-ой стрелковых дивизий возвращались без всякого результата. Везде в наличии лишь были перепуганные дежурные, а большое и даже среднее начальство отсутствовало. Повезло курьерам в штабе 42-ой стрелковой дивизии. Они там обнаружили две грузовые машины, частично загруженные рыбными и мясными консервами и противотанковыми гранатами.
В штабе гранаты и консервы раздали бойцам, а на машины посадили три десятка прибежавших к штабу женщин и детей из семей пограничников. Маленькая автоколонна под охраной мотоцикла с пулеметом выдвигалась в деревню Радваничи, где находился небольшой летний лагерь для семей пограничников. Деревня была в пятнадцати километрах от границы, вдали от трассы, и казалось, что там женщины и дети будут в безопасности. Туда же планировали добираться пешком и остальные семьи пограничников, если немцы захватят город.
Сам штаб планировал отходить пешей колонной, под прикрытием огневых заслонов, которых было предусмотрено три. Каждый из них состоял из 15-20 человек с несколькими ручными пулеметами и одной-двумя снайперскими винтовками. Только около семи утра штаб несколькими группами начал выдвигаться по направлению к первой цели, станции Брест-4, где начальник отряда планировал разжиться маневренным паровозом и несколькими вагонами. В составе отряда были бывшие машинисты и помощники машинистов, которые сменили рабочие специальности на звезды политработников НКВД.
Диверсанты и мародеры
Странная встреча произошла на перекрестке возле Кобринского моста, когда группа из пяти неизвестных младших командиров НКВД пыталась захватить начальника отряда и комиссара, но пограничники отнеслись недоверчиво к их полномочиям и расстреляли незваных конвоиров. Причем находящийся в колонне лейтенант НКВД из 132-го батальона конвойных войск был уверен, что эти командиры не служили в его батальоне и в областном управлении НКВД тоже.
Гадать, кто это был, не было времени, но штабной автобус, на котором, видимо, приехали “лжечекисты”, решено отправить по шоссе в Кобрин, вместе с врачом и десятком раненых, появившихся у пограничников после пролета над колонной немецкого штурмовика. Как потом выяснилось, автобус был угнан еще ночью из гаража Брестского обкома. Забегая вперед, раненые пограничники уже к 9.30 утра получали медицинскую помощь в медсанбате 14-го механизированного корпуса в Кобрине.
Первый огневой заслон оставили возле Кобринского моста, который разделял центр города и предместье Шпановичи. Ему было поручено по возможности контролировать выезд из города, при наступлении значительных сил противника бойцы должны были отступить к городскому кладбищу. А основная часть отряда, спустившись с моста, по железнодорожным путям двигалась к станции в надежде найти паровоз или хотя бы несколько дрезин, имевшихся у расположенного в этой части железнодорожного узла 60-го полка НКВД. Но ни командования полка, ни дрезин с паровозами не было. Стояло только несколько вагонов с сахаром, солью и даже водкой.
Безуспешно делегаты связи пытались найти кого-либо из железнодорожного начальства или командиров железнодорожного полка НКВД. Единственное, кого удалось найти, это трех уголовников, убивших сторожа станции и взломавших маленький станционный буфет. После небольшого допроса выяснилось, что из тюрьмы их выпустили милиционеры в стандартной форме безо всякого акцента говорящих по-русски. И было это примерно за полчаса до рассвета.
С мародерами поступили по законам военного времени. Было непонятно, как дальше двигаться отряду. Либо уходить на станцию Брест-5, что была в четырех километрах восточнее, там имелось еще одно паровозное депо, и были шансы воспользоваться железной дорогой. Или уходить по минскому шоссе, где к 8 утра уже сформировался плотный поток беженцев…
Читайте также
- Брест 1941 Секрет последнего бронепоезда
- Брест 1941.Отчаянные мотоциклисты майора Плевако
- Запрещенные подземные ходы в обороне Брестской Крепости
- Брест 1941 Персональная ответственность майора Кузнецова
- Брест 1941. Самый длинный день командарма Коробкова
